В сфере психического здоровья расстройства пищевого поведения и посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) являются сложными состояниями, каждое из которых имеет свой набор проблем. Однако мы часто не замечаем сложной связи между ними. Моя цель состоит в том, чтобы пролить свет на общее проявление двух заболеваний, причины, лежащие в основе, и глубокое влияние, которое РПП и ПТСР могут оказать на жизнь людей, в частности мое собственное. Исследуя это пересечение, мы можем лучше понимать, сопереживать и оказывать эффективную поддержку тем, кто вовлечен в эту двойную борьбу.
Травма как катализатор
Многие люди с расстройствами пищевого поведения получили эмоциональную, физическую или сексуальную травму, которая может стать катализатором развития или обострения неупорядоченных моделей питания. Глубокое влияние травмы на самовосприятие, образ тела и контроль высвечивают, как эти переживания переплетаются с симптомами ПТСР.
Мое расстройство пищевого поведения возникло из-за эмоциональной травмы, которую я пережила в подростковом возрасте. Я ограничивала себя в еде, чтобы чувствовать контроль над ситуацией и переедала, чтобы приспособиться к ограничениям и успокоиться. Это поведение было всегда со мной за последние 20 лет.
Триггер для ума и тела
Посттравматическое стрессовое расстройство часто проявляется через триггеры, восстанавливающие травматические воспоминания, что приводит к повышенной тревоге, чрезмерной настороженности и эмоциональному стрессу. Конкретные триггеры, такие как сенсорные сигналы или межличностные взаимодействия могут навсегда сохранить поведение РПП и обострить травму и дистресс.
Даже если в моей жизни больше нет моего обидчика, некоторые фразы, тон голоса или язык тела близких друзей или незнакомцев могут перевести мою нервную систему в режим выживания. Это когда мой мозг может распознать, что я в безопасности, но время от времени мое тело снова переживает травму, когда появляется триггер, и подвергает меня риску возвращения к неупорядоченным мыслям и поведению.
Сложный путь к выздоровлению
Восстановление как от расстройств пищевого поведения, так и постстравматических стрессовых расстройств требует многогранного и индивидуального подхода. Для меня восстановление было очень сложным. Мне нужен был опытный терапевт, чтобы выяснить первопричину моего поведения во время борьбы с травмой. Вскоре я поняла, что это была терапия соматических переживаний (SE).
Это не очень приятный процесс повторного проживания травмы, вызывающий реакцию «бой-беги-завмри». Несмотря на изнурительность этого метода, он совершил чудеса для моего выздоровления. Несомненно этот подход сработал для меня, но каждому человеку нужно искать свой метод.
Принять процесс: восстановление надежды и усиление стойкости
Взаимосвязь между расстройствами пищевого поведения и посттравматическим стрессовым расстройством открывает глубокую связь, требующую внимания и специализированного подхода. Признавая это пересечение и работая над интегрированными подходами к лечению, мы можем предложить людям путь к выздоровлению и ощущению счастья.
Эмбер Олсон